«Врачевание есть творец здоровья, ибо целью врачевания является либо сохранение имеющегося здоровья, либо восстановлениe потерянного» – сказано на рубеже V и VI веков прославленным армянским философом Давидом Анахтом.

Безгрешные пациенты
Магистры медицины средневековой Армении были свободны от схоластической кабалы – они считали, что не существует «дьяволов, входящих в тело человека», что есть-таки болезни, которые «происходят не от грехов». Звались в старину армянские лекари бжшкапетами, они прекрасно разбирались в причинах многих недугов и уверяли, что способны их излечить. Они знали, как устроен глаз, как лечить паховую грыжу и болезни яичек, как облегчить страдания онкобольного и аллергика…
Кровотечение, например, останавливали, прикладывая к ране прополис. Больного артритом укладывали в яму с раскаленным песком, обкладывали целебной шандрой и накрывали одеялами, чтобы воспаленные суставы вновь обрели подвижность. Снадобьем из сока рогатого мака бжшкапеты лечили подагру, соком ширакского панандуса – проказу, персидской белой нефтью – тугоухость и зубную боль, а желчью евфратской рыбы-звездочета – катаракту.

Хирургическое вмешательство
Впрочем, одними медикаментами дело не ограничивалось. Вот как описывает операцию по удалению зрелой катаракты Амирдовлат Амасиаци (XV в.): «Следует проколоть ткани глаза, ввести спицу и спустить [уплотнившуюся] катаракту, и тогда глаз просветлеет и очистится. И когда ты будешь уверен, что весь затек вышел, то уложи усыпленного больного на спину, приложи к глазам пластырь из розового масла и яичного желтка, подложи под голову подушку и наложи повязку». Правда, к хирургическому вмешательству бжшкапеты прибегали в крайнем случае – только если не помогали лекарства. Средневековые армянские «анестезиологи» использовали настойку мандрагоры, белладоны или опия. И это в то время, когда в Европе боролись с болезнями, подвешивая страдальцев за ноги – в ожидании, что «яд» выйдет из ушей, носа, рта и глаз.

Вивисекция
Вплоть до XVI в. в Европе были запрещены и вскрытия. В отличие от Армении, где анатомию человека изучали не только на трупах, но и проводили вивисекцию. «Опытный и мудрый врач, получив в свое распоряжение преступника, приговоренного к смерти, убивает его злой смертью, пока не изучит состояния органов, нервов и [кровеносных] сосудов, – рассказывает в XIII в. об экспериментах на живом организме Ованес Ерзнкаци. – Ценою страданий, причиненных одному человеку, он приносит пользу многим».

Прокаженные
Когда в Европе прокаженного при первых признаках болезни обвешивали трещотками, отпевали в церкви и изгоняли из города, на армянской земле работали лепрозории. Первый, частный, в 260 г. открыла супруга нахарара Сурена Салахуни, княгиня Агвида – за 300 лет до европейцев. А в 365 г. конклав католикосов на Аштишатском церковном соборе постановил «для пресечения заразных заболеваний соорудить для прокаженных лепрозории, для хромых и слепых – приюты, для прочих больных – лечебницы». Государственные лечебницы назвали «бжшканоцы». Здесь исцеляли и туберкулезных больных. При чахотке бжшкапеты советовали пить разведенную в вине глину. Ибн Сина – великий Авиценна – высокоценил лечебные свойства глины, которую добывали в столице Багратидов Ани. «Многие уцелели [во время] великого мора, так как соблюдали [правило] пить [глину] в слабом вине», – писал он в XI в.

Утешение при лихорадках
Мхитар Гераци – армянский врачеватель XII в., основоположник классической армянской медицины, чье имя носит сегодня государственный медуниверситет, – считал, что для избавления от лихорадки пациента достаточно... утешить. «Развлеки больного играми и шутками, доставь ему радость – пусть больше слушает гусанов, звуки струн и приятные мелодии», – этот рецепт Великого Мхитара, как именовали его современники, действовал при «лихорадке однодневной», возникающей от печали и забот, бессонницы и переутомления, недоедания или переедания. При «лихорадке изнурительной», куда Гераци включил различные формы туберкулеза, уже требовались травяные настои, отвары, пилюли, порошки, мази, припарки, пластыри и молоко «белой и свободной от всякого рода болезней» ослицы. Дело обстояло хуже, если бжшкапет ставил диагноз «лихорадка плесневая», коими считались малярия, сыпной и брюшной тифы, оспа, флегмона и рожа.

В те времена в заболоченных районах равнинной Киликии свирепствовала малярия. Жертвой болотной лихорадки стал покровитель Мхитара Гераци католикос Нерсес IV Шнорали. Исследования Мхитара заинтересовали его преемника – Григора IV, которому он посвятил свой трактат «о трех видах лихорадок, с прогнозом и лечением». Названа рукопись «Утешение при лихорадках» (1184 г.), ибо «утешает она врача увеличением познаний, а больного – излечением». Написан лечебник не на грабаре, как было принято, а на разговорном языке Киликийской Армении – окружение больного должно было быть проинформировано о возможности заражения.

Клятва Амирдовлата
В старину сочинения армянских врачей назывались «бжшкараны». В «Лечебнике Гагика» (XI в.), авторство которого приписывается видному представителю анийской медицинской школы Григору Магистросу, например, рассказывается, как формируется ребенок в утробе матери, и приведены бесценные отрывки из несохранившегося сочинения древнеримского целителя Демократеса. Однако вершиной средневекового армянского лекарствоведения считается трактат Амирдовлата Амасиаци «Ненужное для неучей», в котором перечислено 1000 видов целебных трав, 250 животных препаратов и 150 минералов. Автор привел их названия на пяти языках, расписал, при каких недугах надо употреблять лекарства и в какой дозе, чтобы они не стали ядом.
Бжшкапеты так хорошо разбирались в ядах и противоядиях, что были первыми претендентами на должность придворного лекаря. В 1453 г., когда османский султан Мухаммед II овладел Константинополем, он сделал Амирдовлата Амасиаци своим главным хирургом, окулистом и главным садовником. Однако козни завистников вскоре вынудили целителя покинуть столицу. Более десяти лет странствовал Амасиаци по Балканскому полуострову, пока бежавший из охваченного чумой Константинополя султан не решил вернуть опального врача ко двору.
Перед смертью Амирдовлат оставил свой завет всем избравшим стезю врача. Клятва его гласит: быть разумными и исполненными чувства долга, терпеливыми и готовыми подать совет, милосердными, верными, нравственно чистыми и богобоязненными. «Если врач не постигнет сути болезни, не следует ему использовать лекарства, чтобы не запятнать имени своего, – учил бжшкапет. – А если он несведущ, то лучше не призывать его к больному и вообще не почитать за врача».
И еще: за свои услуги бжшкапеты не требовали платы от неимущих – поскольку отвернувшийся от больного не имел права именоваться врачом.

Текст Эрны Ревазовой