24 мая 1903 года в селе Коджоры, недалеко от Тифлиса (Тбилиси), родился Арам Ильич Хачатурян ‒ советский композитор, дирижер, педагог музыкально-общественный деятель. Один из крупнейших деятелей музыки ХХ века, лауреат четырёх сталинских премий, с детства любил музыку, в школьной капелле играл на фортепиано, горне и трубе, но родители не одобряли его увлечение. Серьёзно заняться музыкой Араму Ильичу удалось лишь в 19 лет. Корр. «АТ» побеседовала с известным историком-музыковедом, журналистом Нами Микоян, которая находилась в добрых отношениях с Арамом Ильичом и защитила диссертацию о киномузыке Хачатуряна.
Тогда Арам Ильич написал: «Дорогая Нами! Очень Вас люблю. После прочтения Вашей диссертации я проникся к Вам большим уважением. (Никому не говорите, что я Вас люблю). Спасибо! Арам Хачатурян, 20. 10. 1974 года».
Предлагаем нашим читателям интервью с Нами Микоян.
Нами, как вы относитесь к тезису, что случайностей не бывает и любые встречи всегда вовремя и к месту — например, ваша встреча с маэстро Хачатуряном?
Арам Ильич — такая величина, что я не могу рассуждать на эту тему. Это сёрьезная встреча не только потому, что она подтолкнула меня написать диссертацию о киномузыке, но и потому, что встреча с любым незаурядным человеком нас обогащает. Особенно с таким, как Арам Ильич.
Что думаете о патриотизме великого композитора?
Я не могу чётко сформулировать это понятие, потому что сама родилась в Грузии и очень люблю Тбилиси, выросла в Армении и люблю эту землю, живу 60 лет в Москве и просто не могу не любить российскую столицу. Хачатурян вырос на армянской музыке, песне, но географически был оторван от родины. В конце 30-х годов он вместе с Рубеном Симоновым и Александром Мелик-Пашаевым были приглашены в Ереван на подготовку Первой декады армянского искусства, которая должна была состояться в Москве. Тогда первый секретарь ЦК КП Армении Григорий Арутинов (Арутюнян) предложил Араму Ильичу написать балет «Гаянэ» и подарил ему дом на улице Баграмяна, чтобы он приезжал чаще в Ереван и чувствовал себя здесь как дома. К сожалению, он был перегружен делами. Потом Хачатурян был избран действительным членом Академии наук Армянской ССР. Так постепенно в своей линии жизни он начал себя чувствовать более привязанным к Армении и армянской культуре.
Ему удавалось соблюдать армянские традиции?
В гостях у Арама Хачатуряна часто бывали высокопоставленные гости из Армении. И он очень бы хотел соблюдать традиции, но ему не очень повезло с бытом. Весь быт был на нем. Допустим, не было в доме спичек, и он срочно бежал за спичками. Вокруг их семьи крутилась масса приживалок и каких-то людей, которые помогали ему покупать продукты, готовить какую-то еду. Конечно, он был центром семьи, очень хотел соблюдать армянские традиции и уклад, стремился к этому, но это не очень удавалось.
А каким он был в общении?
Это был прелестный, удивительно добрый большой ребёнок. Очень импозантный, с внешностью не красавца, но очень приятного благородного человека с кучерявыми волосами, огромными глазами. Он любил подчеркнуто одеваться. Как-то мы были вместе с ним на премьере спектакля «Спартак» в Москве. И Арам Ильич, сидя рядом, вдруг спрашивает меня: «А ты заметила, что на мне красный жилет?» Это было как-то по-детски мило. Арам Ильич был очень общительным, доброжелательным. Как-то мне заказали статью о киномузыке. Я пришла к Хачатуряну с этим вопросом. И Арам Ильич сказал: «Как хорошо! Ещё никто не писал о моей киномузыке!» В итоге была написана не только статья, но и диссертация. Он не был тщеславным, но любил быть заметным, и в этом стремлении было столько детского. Удивительно, но, несмотря на славу, Арам Ильич был очень одиноким человеком.
Что вы вынесли из этого общения?
Конечно, доброжелательность. Это свойство характерно большим, очень талантливым людям. Талантливый от Бога человек открыт, он обращается в своем творчестве к людям — отсюда у него и доброе отношение к ним. Я люблю Арама Ильича за его открытость. Он мог сказать что-то неожиданное, то, что не всем нравилось, но это не играло роли, потому что это было не со зла, а по какой-то наивности.
