Писатель, художник и общественный деятель Нина Габриэлян является тем самым ярким образцом, когда армяне, рождённые в России, творят на благо России и Армении. С 24 лет Нина начала публиковаться как писатель. Активно занималась переводами поэзии, классической и современной: армянской, курдской, индийской, казахской, малайской, африканской и т.д. Занимается научно-исследовательской деятельностью в области литературоведения, искусствознания и культурологии. Автор статей в научных журналах и сборниках. Любовь к живописи воз- никла рано и поначалу проявилась в литературном творчестве Нины Габриэлян - в цветовой насыщенности её стихов и прозы. Судьбоносной для неё оказалась встреча с выдающимся художником и педагогом Борисом Отаровым. С 1976 по 1991 год она посещала его мастерскую. У Нины Михайловны было много персональных выставок, последняя из них прошла недавно в Выставочном зале Государственного Института Искусствознания (Москва). Нина Габриэлян - член Союза писателей СССР (с 1988 г.), член Сою- за писателей Москвы (с 1992 г.), член Международного Художественного Фонда (с 2005 г.).

Выставку открыла главный редактор журнала «Русское искусство», кандидат искусствоведения Ольга Костина. «Графика Нины, - сказала она, - её тонкие, чуть сумеречные пастели со смягчёнными очертаниями домов, деревьев, предметов – это всегда богатая по своему цвето-тональному строю живопись.

В работах маслом колористический дар художницы разворачивается в полную силу. Каждое изображение строится по принципу сценического пространства, внутри которого словно разворачивается какое-то сказочное действо; оно манит, затягивает в глубину живописной ткани, но не раскрывает себя до конца, оставаясь неразгаданным в своём таинственно мерцающем волшебстве. Это очень добрый, диалогичный, щедрый на красоту мир!» Хотя это далеко не первая выставка художницы и её картины неоднократно выставлялись на престижных площадках, однако Нина волнуется – в зале крупные специалисты: искусствоведы,культурологи, художники… «Чарующая, волшебная живопись!» - таково общее мнение собравшихся. Художница представила на выставке и новые, недавно написанные работы, и старые, давно полюбившиеся зрителю. Впечатления- ми от увиденного делится художник Владимир Казачков: «Нам дарован вход в страну Живой Сказки! Мир этот реальнее, чем наш – воспринятый пыльным взглядом скучающего обывателя. Здесь всё настоящее, но «другое».

В этом мире краски сочнее, тени глубже… Здесь женщины – как вазы из обожжённой глины, а кувшины, как женщины, изгибают шеи. Тут человеческая голова – плод на невидимом дереве. В этой стране всё напоминает плоды: звезда – плод, зеркало – плод, женщина обременена плодом… Эти картины – не иллюстрации к сказкам, а сама сказка – чарующая, страшная, смешная...» Что же представляют собой полотна Нины Габриэлян, какую задачу ставит художница и как она её исполняет? Живописное творчество Габриэлян настолько индивидуально, что его вряд ли представляется возможным уложить в прокрустово ложе каких-либо известных «измов». К тому, что мы называем реализмом, то есть следованию образу и подобию наблюдаемого, оно, безусловно, имеет отдалённое отношение, но и связь с раз- личными направлениями модернизма у Нины весьма косвенная. Не будет ошибкой сразу сказать, что творчество Нины Габриэлян глубоко метафизическое. На первый взгляд, рисунок её по-детски прост. Но, приглядываясь к этой кажущейся «детской» простоте, мы улавливаем совсем не- детское напряжение, упорную повторяемость определённых образов (горбоносые женщины и старухи, печальные глаза, обременённые плодом чрева и т. д.). В этой простоте поиск неких праобразов – будь то изображение человека, гор, дома, кувшина или цветка, – во всём упорное стремление сквозь время в глубину некой прапамяти. Но поистине волшебное действие имеет колористика Нины Габриэлян: круговерть красных, жёлтых, оранжевых, зелёных и прочих цветов гипнотизирует, как пламя костра, на которое можно смотреть бесконечно. Свет на изображённые предметы не падает откуда-то со стороны, но будто проникает из- за холста, разливается из какой-то иной реальности, предметы впитывают его и в свою очередь излучают, и оттого кувшин становится чем-то большим, чем кувшин, цветок больше чем цветок – они становятся проявлениями метафизической божественной сущности.

Надо сказать, что в отличие от ведущего в современной живописи стремления к разъятию, расчленению мира, к холодной, порой откровенно циничной игре его прахом, творчество Нины Габриэлян глубоко синтетично по своему характеру: в образах её столько яркости и напряжения, что веришь – они захвачены мистическим видением художницы в процессе созидания в некоей демиургической лаборатории. Несмотря на то, что Нина Габриэлян родилась и воспитывалась на московской почве и является известным русскоязычным поэтом, картины её говорят явно на армянском языке: и яркая взрывная колористика, и тематика – печальные армянские глаза, образы гор… мост, озеро, поток, армянские церкви - изогнутые, парусящие, словно под давлением ветра тысячелетней истории, насыщенные цветом плоды граната, вино- град… Это не сами объекты, а их образы, зачастую извлечённые из прапамяти, это проникновение в их светоносную полную созидательных сил божественную тайну.